Энергия созидания.
Интервью с Леонидом Агутиным

— Леонид, вашей работоспособности можно только позавидовать. Кажется, что человеческая усталость вам просто чужда. В чем секрет?
— Никакого секрета нет. И случается, я устаю от всего этого: концертов, гастролей, бесконечной гонки со временем. Правда, усталость длится недолго — музыка быстро возвращает мне и энергию, и желание работать, ну а аплодисменты зрителей заряжают на все сто. Более того, я без этого не могу. Если удается вырваться на длительные каникулы, то очень скоро начинаю скучать.

— Вы же, кроме того что пишете музыку и даете концерты, еще и участвуете в шоу «Голос», а также руководите своим продюсерским центром. Как вам удается все это совмещать?
— На самом деле ничего невозможного нет. Стараюсь максимально точно выстраивать свой рабочий график, а где не получается — просто по-человечески договариваться. Как, например, с продюсерами шоу «Голос»: если случаются накладки, они всегда идут навстречу, находят компромисс, который устраивает и меня, и их.

— Ходят слухи, что наставнику в шоу «Голос» за сезон платят миллион долларов. Это правда?
— К сожалению, нет (смеется). Вообще не знаю, у кого из артистов может быть такой большой гонорар. Возможности «Первого» не безграничны, и условия не сказочные. Но они первооткрыватели и по-прежнему романтики и рабы хорошего вкуса. «Первый» берет на себя перенос моих концертов, неустойки, гонорары — возмещение трат, поскольку я, может, и готов что-то не заработать, но терять я не готов. Но… миллиона, повторюсь, к сожалению, не получается.

«Никакого секрета нет. Просто я не вру. Ни близким, ни поклонникам, и музыка у меня такая же — честная и искренняя, очень настоящая».

— Еще один ваш секрет — в популярности. Ваш первый альбом вышел 23 года назад, и с тех пор вы музыкальный олимп надолго не покидали ни разу, а ваши поклонники буквально избалованы отличными хитами…
— И снова скажу, что никакого секрета тут нет. Просто я не вру. Ни близким, ни поклонникам, и музыка у меня такая же — честная и искренняя, очень настоящая. А такая музыка многим нравится, потому что то, что идет от сердца, понятно всем.

— Чем вас заинтересовали непопулярные в нашей стране жанры: джаз, регги, босанова, фламенко?
— Я делаю поп-музыку с элементами любимых стилей. Они придают некую одухотворенность и глубину настроения песням. Ну и потом каждый должен делать свое дело. Может быть, петь простые, незамысловатые песенки проще (да и заработать больше получится), но… для такой дороги есть свои счастливчики!

— Интересно, что половина ваших песен написана в мажоре. Но ведь, кажется, его не воспринимает загадочная русская душа?
— Мажорные тональности для русской поп-музыки действительно табу! Мы минорные люди. Возьмите сто популярных русских песен и посмотрите, в скольких из них мажорная тональность? В шести. И все они мои. Больше нет! Основная наша аудитория любит песню, где меньше музыки, больше слов. А слова должны быть хорошие — тут русского не проведешь!

— Ваша младшая дочь Лиза живет в США и тоже занимается музыкой…
— Да, Лиза очень музыкальная и артистичная. У нее в Майами своя группа, они дают концерты, и я даже был на нескольких.

— В каком жанре она работает?
— Тяжелый рок. Довольно специфическая музыка и, соответственно, публика на ее концертах. Но я думаю, это возрастное. В 18 лет я тоже слушал рок, это было круто, неформально, неформатно и так далее. Вообще Лиза очень одаренная в творческом плане: с раннего детства она рисует, фотографирует, снимает мини-клипы и всюду демонстрирует свою неординарность, «видение художника».

— Старшая дочь Полина похожа на Лизу?
— Поля тоже очень талантлива, но немного иначе. Сейчас она учится в Сорбонне на юриста, хорошо знает несколько иностранных языков. Между собой мы ее называем Софьей Ковалевской — за высокий интеллект. Музыка, кстати, ей не чужда: у нее есть слух, она хорошо играет на гитаре, но признания не жаждет и о сцене не грезит. Я все удивляюсь: в кого она такая умная?

— Может, в вас? Как у вас, кстати, с иностранными языками?
— По сравнению с моими дочерями — не очень. Для Лизы, например, английский почти родной, поскольку она с пяти лет живет в Штатах, а Полина, хоть и живет во Франции, английский знает на очень высоком уровне. Я могу поддержать беседу на бытовую тему, могу газету почитать, но, например, американская литература в оригинале мне неподвластна. Да и тексты песен Лизы я, честно скажу, тоже не до конца понимаю.

— Вы часто видитесь с дочками?
— Лизу мы с Анжеликой навещаем четыре раза в год, иногда совмещаем полезное с приятным, то есть концерты с путешествием в США. С Полиной реже, но тем не менее стараемся проводить как можно больше времени вместе. Несколько раз Поля организовывала (это еще один ее талант) отличные семейные каникулы во Франции.

— Кстати, о каникулах. Как вы предпочитаете проводить свободное время?
— В свободное время я люблю отдыхать (смеется). Ну и заниматься чем-нибудь полезным, конечно.

— В одном из интервью вы говорили, что если бы музыкальная карьера не сложилась, вы бы пошли в строители.
— Может, и не в строители, но в профессию созидания. Я люблю работать руками, творить, создавать что-то красивое на пустом месте. Один из примеров — наш загородный дом. Я его, конечно, не собственными руками построил, но многое сделал для того, чтобы он обрел душу, стал настоящим семейным гнездом. Самое смешное, что этот участок земли был у нас уже довольно долго, но пустовал, руки не доходили по назначению его использовать. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда мой папа предложил построить там хотя бы баню: нехорошо, что земля простаивает. Предложил баню, а в итоге там сейчас и коттедж, и гостевой дом, и пруд с бассейном, и сад… Проект мы с папой придумали сами, и в процессе не раз его дорабатывали и переделывали. Папа же помог с поиском специалистов. В общем, все случилось только благодаря моему отцу, за что огромное ему спасибо.

— Судя по всему, у вас очень теплые отношения с отцом.
— Да, я его очень люблю. В двадцать он дал мне понять, что я взрослый мужик, а он может дать совет только как старший брат или товарищ. Заботиться как отец — да, а вот ставить в угол — нет. Он признается, что то, что делаю я — для него темный лес: «Я не лезу, это совсем твое… Тут Ленин — ты!»

— А как вы относитесь к отдыху за рубежом?
— Поскольку половина моей семьи живет за границей, плохо относиться к зарубежному отдыху я не могу. Франция и Майами — наши основные точки притяжения на земном шаре, поскольку там живут наши дети. Кстати, однажды в Майами мы встречали Новый год. Казалось бы, здорово: теплая ночь, океан за окном, вся семья в сборе. Но рядом с пальмами елка смотрелась нелепо — не праздник, а недоразумение. В Новый год нужен снег! С тех пор мы стараемся встречать Новый год в Москве. Еще мы любим и часто посещаем Италию: наверное, многие знают, что и свадьба наша была там, в Венеции. Этой осенью летали на Карибы.

— А еще в вашем Instagram есть снимки Сингапура, Ханоя…
— Да, люблю жаркие страны! В Сингапуре прекрасно! Катаешься на велосипеде, любуешься неправдоподобно чистым и неожиданным городом… А во Вьетнаме меня потряс «звуковой ряд»: основной голос Ханоя — это непрекращающийся гул ревущих мопедов! Там их миллион!

— Вы много ездите по работе: даете концерты в России, странах ближнего зарубежья. Случаются какие-то интересные географические открытия?
— Да, знаете, очень интересно приехать куда-то, относительно недалеко, где многие говорят по-русски, но при этом вокруг какая-то непостижимая красота, иная культура. Один из таких захватывающих городов, который меня поразил, — Баку. Совершенно удивительный город, похожий, на мой взгляд, на Рим и Барселону, но при этом имеющий отчетливый восточный колорит и современный европейский лоск.

— Мы часто с ностальгией вспоминаем былые времена, порой сложные, но счастливые. Что приходит в голову как ощущение счастья из событий двадцатилетней давности?
— День награждения на фестивале «Ялта-92». Я получил первую премию и пел «Босоногого мальчика» три раза на бис. Публика поснимала обувь и вывалила на сцену танцевать. Я допевал уже из-за кулис: места на сцене не осталось. Наверное, я был счастлив…